Дочь русского князя королева франции. Анна Ярославна: русская княжна на французском троне

Анна Ярославна или Анна Киевская (родилась по разным источникам: около 1024, около 1032 или 1036 - умерла в 1089(?)) - младшая из трех дочерей киевского князя Ярослава Мудрого от брака с Ингегердой Шведской.
Вошла в русскую историю тем, что вышла замуж за французского короля Генриха I.
Что самое удивительное, русские летописи об этом заметном факте дипломатических и династических отношений вообще ничего не говорят. Об этом пишут только европейские летописи.

Анна выросла при княжьем дворе в Киеве и получила хорошее образование: уже в юности знала греческий язык и латынь.
В 1048 г. в далекий Киев, где она жила вместе с отцом и четырьмя сестрами, французский король Генрих I Капетинг направил пышное посольство. Послам было поручено получить согласие на брак одной из дочерей киевского властителя с Генрихом, ибо даже до Франции «дошла слава о прелестях принцессы, именно Анны, дочери Георгия (Ярослава)». Король велел передать, что он «очарован рассказом о ее совершенствах». Анна была красива (по преданию, она имела «золотые» волосы), умна и получила неплохое по тому времени образование, «прилежа книгам» в доме своего отца.
Согласие родителей на брак княжны с французским королем было получено, и 4 августа 1049 г. Анна Ярославна, совершив длительное путешествие через Краков, Прагу и Регенсбург, въехала в Париж, где и была обвенчана с Генрихом I.
Надо отметить, что Генрих I был неграмотным и расписывался крестиком.
Сохранился её автограф кириллицей под одним из актов: АНА РЪИНА (то есть лат. Anna Regina, «королева Анна»; возможно, запись второго слова отражает старофранцузский язык - roine, reine).
В Париже хранится привезенное ею из Киева Евангелие, которым Анну благословил перед отъездом ее отец. Евангелие написано на церковнославянском языке. Французские короли при помазании давали Богу обет на этом Евангелии, и так как славянская азбука им была совсем незнакома, то они принимали ее за какой-то неведомый магический язык. 22 июля 1717 года, когда император Петр Великий посетил Реймс, ему показали это Евангелие и пояснили, что никто из людей не знает этого «волшебного языка». Каково же было удивление французов, когда Петр начал бегло читать его вслух!
Анна принимала участие в управлении государством – на документах той поры рядом с подписью её мужа встречается и её подпись.

Римский папа Николай II, удивленный замечательными политическими способностями Анны, написал ей в письме:
«Слух о ваших добродетелях, восхитительная девушка, дошел до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».

Но одно обстоятельство омрачало жизнь королевской четы: у них не было детей. Лишь через 6 лет, после горячих молитв святому Викентию, у королевы Анны родился первенец – принц Гуго, будущий храбрый крестоносец, командующий королевской армией в первом крестовом походе 1096 года и за свою храбрость вошедший в историю под именем Гуго Великий. В благодарность святому Викентию Анна построила церковь в Сенлисе (St. Vincent la Senlis) и основала аббатство (Abbaye Saint-Vincent). Вплоть до революции 1789 года, когда аббатство было закрыто, священник ежегодно, 5 сентября, в день рождения королевы Анны, совершал панихиду, а после мессы приглашал 18 бедных женщин на бесплатный обед. В 1059 году Анна родила второго сына, Филиппа, ставшего уже в 1060 году, из-за преждевременной смерти своего отца, королем Филиппом I.
Имя Филипп сейчас воспринимается как западноевропейское, хотя на самом деле оно греко-византийское и во времена Анны Ярославны не имело хождение в Западной Европе. Благодаря популярности Филиппа I в народе, имя впоследствии получило широкое распространение. Его носили ещё пять французских королей, это имя стало фамильным и в других европейских династиях.

В 1060 г., после смерти мужа, Анна переселилась в провинциальный городок Санлис, в 40 км от Парижа.
Оставаясь главным воспитателем подрастающего сына и его руководителем в государственных делах, Анна тем не менее отказалась от регентства. Одной из причин отказа была страстная любовь Анны к женатому графу Раулю III из рода де Крепи и Валуа. В 1062 г. в санлисском лесу во время охоты, к которой Анна, как истинная славянка, «питала исключительное расположение», граф похитил Анну с ее согласия, увез к себе в замок и вступил с нею в тайный брак. Супруга Рауля Элеонора (Альпора) Брабантская обратилась с жалобой.на двоеженство графа к самому папе римскому, который приказал Раулю расторгнуть брачный союз с Анной, но влюбленные этим пренебрегли. Тогда папа отлучил графа от церкви. В то время это считалось страшной карой, так как должна была ввергнуть отлученно после смерти в ад.
Они жили в согласии и счастье еще долгих 12 лет в родовом поместье Валуа...
Вплоть до самой смерти Рауля де Валуа в 1074 году Анна не появлялась при дворе Филиппа I. В 1074 году Анна вернулась ко двору и была принята как королева-мать. Она вновь стала принимать участие в государственных делах. Последняя подписанная ею грамота относится к 1075 г.
Начиная с 1076 года ее жизнь окутана тайной. Один из французских летописцев считал, что она перед смертью вернулась в Киев, где и умерла, но это предположение маловероятно.
Есть версия, что она умерла в 1089 году. Во всяком случае, именно тогда церкви Святого Квентина были преподнесены богатые дары для молитв за упокой души скончав­шейся королевы. Но где же находится ее могила? В 1682 году монах отец Менетрие обнаружил в одной из расположенных неподалеку от Пари­жа церквей надгробный камень с изображением женщины с короной на голове. На нем можно было разобрать написанное по-латински имя «Агнес». Не исключено, что именно здесь и похоронили королеву, учи­тывая, что имена «Анна» и «Агнес» часто воспринимались как схожие. Но церковь, где обнаружили надгробие, возникла в 1220 году, намного позднее смерти Анны. Так что, скорее всего, монах нашел захоронение другого человека.

19 мая 1051 года, в день Пятидесятницы, в Реймском соборе – месте коронации и венчаний французских королей – празднично звонили колокола. Они оповещали народ о королевской свадьбе. Генрих I из династии Капетингов брал в жены дочь «короля Георга из земли рутенов».

Девушке, стоявшей перед алтарем рука об руку с уже немолодым по тем временам мужчиной, предстояло стать одной из самых ярких личностей в бурной французской истории, королевой Анной Русской. Нам она известна как Анна Ярославна.

Что предшествовало свадьбе

Анна родилась, предположительно, около 1031-го или 1036 года. Она была младшей дочерью великого князя киевского Ярослава Владимировича, в крещении получившего имя Георгий. Ярослав Владимирович, прозванный Мудрым, прославился своей активной внешней политикой и многочисленными союзами в государями Европы, которые он заключал самым надежным в ту пору способом – посредством брачных уз. Сам Ярослав был женат на шведской принцессе Ингегерде, получившей в крещении имя Ирина. Свою сестру Ярослав выдал замуж за польского короля Казимира, старшую дочь Елизавету – за норвежского короля Харальда Сурового, вторую дочь - Анастасию – за венгерского короля Андраша I. Сыновья Ярослава тоже были женаты на иноземных принцессах.

Анне повезло меньше всех. Франция, раздираемая феодальными войнами, в ту пору еще не была столь сильным королевством, как в более поздние времена. Первоначально Ярослав хотел выдать Анну за германского императора Генриха III, и это был бы, безусловно, более выгодный брак, но не получилось. И тут в Киев нагрянули послы из Франции.

Королю Генриху I в то время было уже сильно за сорок лет - возраст по тем временам почти старческий. Он был один раз женат и овдовел. Супруга умерла при родах, вместе с ней умер и неродившийся наследник. Королю нужен был сын. Но к тому времени в Европе сложилась весьма непростая ситуация: все короли, герцоги и князья были в родстве между собой, и Папа Римский, дабы прекратить кровосмесительные союзы, объявил, что отлучит от Церкви всякого, кто сочетается браком с родней ближе седьмого колена. Поэтому выбор пал на русскую принцессу. Она была знатна, состояла в родстве с многими королевскими домами, о могуществе и богатстве ее отца ходили легенды. К тому же до короля дошла молва о том, что Анна очень хороша собой.

После свадьбы

Уже через год молодая жена родила королю наследника, которого назвали Филиппом. После этого у королевской четы было еще трое детей.

О том, как складывались отношения между Генрихом и Анной, судить сложно, поскольку хронисты, подробно описывая военные походы и политические неурядицы, редко останавливали свое внимание на частной жизни. Все, что известно о годах, когда Анна сидела на королевском троне рядом со своим мужем, основано на легендах, преданиях и более поздних романтических вымыслах. Говорят, что народ прозвал Анну «рыжей» - за золотой цвет ее волос. Этот же цвет тщательно выписан и на средневековых миниатюрах, изображающих Анну. Говорят, что она была очень образована, во всяком случае, на фоне французского королевского двора, где нередко знатные сеньоры не умели читать. В Реймсе хранится Евангелие, написанное кириллицей. Это так называемое Реймское Евангелие, на нем присягали во время коронации все французские короли после Генриха I. Согласно легенде это Евангелие привезла из Киева Анна. Во многих документах, вышедших из канцелярии короля, стоит надпись: «В присутствии жены моей Анны» или «С согласия жены моей Анны», что свидетельствует о серьезном влиянии на короля со стороны молодой супруги. Есть и письмо Папы Николая II, датируемое 1059 годом, в котором сказано: «Слух о ваших добродетелях, восхитительная дева, дошел до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом». Многие историки склонны считать этот текст подлинным, но с небольшой оговоркой: письмо не столько восхваляет Анну, сколько указывает на ее чрезмерное рвение в государственных делах и рекомендует ей быть несколько скромнее.

Анна – вдова

В 1060 году Генрих умер. Регентом при малолетнем Филиппе был назначен Бодуэн Фландрский. Анна не была отстранена от управления королевством и сохранила влияние при дворе. Она участвовала в поездках юного короля по его владениям, на документах появлялась ее подпись кириллицей «Анна реина» («королева Анна»). А потом Анна вновь вышла замуж.

Счастливый брак

Рауль де Крепи был настоящим наказанием для французского королевского дома. Он относился к числу самых знатных сеньоров Франции. Его владения составляли едва ли не половину тогдашней Франции. Всю свою жизнь проведя в распрях с соседями, Рауль де Крепи не очень-то опасался и самого короля, поскольку был богаче и сильнее монарха. В Анну он был, по-видимому, влюблен давно. Она овдовела, когда ей было около 30 лет, и оставалась по-прежнему красивой, желанной и богатой. От мужа ей достались в наследство город Санлис и владения между Ланом и Шалоном.

Однажды во время охоты, которую Анна очень любила, пылкий граф де Крепи похитил вдовствующую королеву и увез в один из своих многочисленных замков.

Разгорелся страшный скандал. Рауль, который приходился родственником покойному королю, был женат. Эту проблему он разрешил довольно просто: обвинил свою жену в прелюбодеянии и добился развода. Гораздо хуже был тот факт, что Анна была матерью короля Франции. Она покинула и Филиппа, и других своих детей, младшему из которых не было и семи лет. У архиепископа Реймского Жерве были основания писать Папе: «Наша королева вступила в новый брак с графом Раулем, из-за чего король и весь двор в большом горе». Дело усугубила жалоба оболганной первой жены Рауля, с которой она обратилась в Рим.

В итоге в 1062 году Рауля де Крепи отлучили от Церкви. Новобрачным было запрещено появляться при дворе. Однако влюбленные наслаждались свободой, охотой и предавались разнообразным забавам в богатых владениях графа де Крепи. Через 9 лет, когда началась война с Фландрией и королю понадобились сильные союзники, с дерзкого графа сняли отлучение - пара вернулась ко двору. В 1074 году граф Рауль де Крепи умер - Анна вновь стала вдовой.

Конец жизни

После своих скандальных похождений Анна не просто вернулась ко двору в статусе королевы-матери, но и возвратила себе былое влияние. Есть сведения о том, что она управляла дворцовым хозяйством. Дни свои Анна окончила в основанной ею обители святого Винсента в Санлисе около 1089 года. Есть легенда, что она вернулась на родину.

Анна Ярославна, известная ещё как Анна Киевская и Агнесса Русская - дочь великого князя , ставшая королевой Франции.

Это одна из самых известных русских женщин на Западе

Ранние годы

О дочерях Ярослава, в том числе и об Анне, в русских источниках ничего не написано. Поэтому можно только предполагать, каковы были её детство и юность. Родилась она в 1024г или 1032 году.

Представляется вероятным, что она получила хорошее образование, поскольку сам Ярослав, образованный правитель - писатель и философ - стремился дать отличное образование и своим детям.

Судя по всему, Анна Ярославна могла не только читать и писать, но по крайней мере знала латынь и греческий. Матерью Анны была Ингигерда - шведская принцесса, происходившая из племени ободритов - полабских славян.

Некоторое время считалось, что дочерей Ярослава, в том числе Анну, изображает одна из фресок Софийского собора в Киеве. Однако впоследствии это предположение было оспорено, поскольку расположение предполагаемых дочерей не соответствует византийскому иконописному канону.

Королева Франции

Свадьбу с французским королём Генрихом I Анна сыграла, предположительно, в 1051 году. Причин, по которым король заинтересовался «русской принцессой», было несколько:

• Главная причина - это, конечно же, красота и обаяние Анны, слухи о которых ходили по всей Европе.
• Другой причиной считается политическая. Ярослав Мудрый планировал большую войну с Византией и для этого пытался заручиться поддержкой других европейских стран. Вначале он обращался к германскому императору, обещая выдать за него свою дочь, но успеха в этом деле не добился и переключился на союз с Венгрией и Венгрией; а венгерский король, друживший с Францией, склонил и Ярослава к попытке сблизиться с Генрихом.

Как бы то ни было, в назначенное время в Киев прибыли два посольства из Франции: первое было предварительным, а второе - итоговым, когда посланники Генриха приехали за невестой. Впрочем, некоторые историки отрицают наличие двух посольств и говорят об одной, но сильно затянувшейся миссии.

Став королевой, Анна родила мужу нескольких сыновей. Первого сына - Филиппа в 1052 году. Поначалу она принимала активное участие в управлении страной, но после 1054 года отошла от дел: в документах этих лет её имя почти не упоминается.

Позднее, когда Генрих сам отошёл от управления, супруга снова начала проявлять активность. Сохранилось письмо папы римского Николая II, написанное Анне. В нём автор восхищается силой и мужественностью королевы, прославляет её моральные качества. Письмо считается подлинным, однако некоторые историки считают его автором не папу, а Петра Дамиани - кардинала и «учителя церкви», католического святого.

Если это так, то смысл текста иронический: автор ненавязчиво советует Анне быть скромнее и не принимать решений, твёрдость которых не соответствовала поведению женщины. Касательно личных отношений Генриха и Анны нельзя сказать что-то определённое. Понятно, что брак с русской княжной не принёс королю ожидаемых территориальных приобретений, однако Ярослав компенсировал это богатыми дарами - деньгами и драгоценностями.

Среди них был гиацинт - редкий камень необычной красоты, который затем внук Анны король Людовик VI пожертвовал монастырю Сен-Дени. Можно предполагать, что после 1054 года Генрих разочаровался в браке с русской княжной.

Второй брак

Когда Генрих умер, королева вышла замуж вторично - за графа Рауля де Крепи. Это был весьма знатный человек и богатый землевладелец. Однако брак вызвал скандал, одна из причин которого была в том, что перед этим Рауль не развёлся со своей прежней женой; также он был родственником Генриха, что тоже считалось недопустимым для брака.

В итоге Рауль и Анна были отлучены от королевского двора и с тех пор жили в провинции. Только через девять лет Рауль был «помилован» и возвращён ко двору, поскольку королю Филиппу требовались союзники для планировавшейся военной кампании.

Филипп

Так или иначе, королева Анна произвела на Францию определённое культурное влияние. Одним из них стало распространение греко-византийского имени Филипп, которым она окрестила одного из своих сыновей. До этого данное имя не было принято в западных (будущих католических) странах. Имя Филипп быстро стало популярным во Франции, а вскоре и во всей Европе.

Реймсское Евангелие

В городе Реймсе в знаменитом местном соборе хранится пергаментная рукопись, написанная на церковнославянском языке. Первая часть, более древняя, написана кириллицей, а вторая, относящаяся к XIV веку, - глаголицей. Много столетий на этом «Евангелии» присягали французские короли. Считалось, что кириллическая часть памятника была привезена во Францию Анной Ярославной. Однако некоторые учёные считают, что этот текст возник значительно позже, притом на Балканах, а во Францию попал через Чехию.

Умерла Анна в период с 1075 по 1078 год, точная дата не известна.

Запрет на браки между родственниками вплоть до седьмого колена страшно осложнял жизнь королей в XI-XII вв.

Теплым весенним вечером 1045 года король Генрих I , сын Роберта Благочестивого и Констанции, прогуливался в парке вблизи Орлеанского замка в компании своего шурина Бодуэна.

Король был печален и молчалив.

Бодуэн, посвященный в государственные дела, следовал за ним, не нарушая тишины. Он знал, что Генрих был занят беспокоящим его вопросом - сможет ли он наконец найти желанную супругу.

Действительно, вплоть до этого дня семейные дела короля складывались неудачно.

В двадцать пять лет он был помолвлен с дочерью немецкого императора Конрада II, но молодая принцесса умерла, даже не успев познакомиться с нареченным. В тридцать пять лет он женился на племяннице императора Германии Генриха III. Но через три месяца бедная королева скончалась. «Неужели, - думал король без тени иронии, - мне никогда не повезет».

Уже прошло два года, как он был вдовцом, это положение его тяготило.

Кстати, в 1045 году, судя по словам летописца, была необычно теплая весна, но жизнь Генриха I она не изменила в лучшую сторону…

Несколько дней тому назад у короля появилась прелестная наложница, хотя это и успокаивало немного нервы, но не могло избавить от постоянной тоски. Ибо он хотел найти именно супругу, законную супругу, способную стать королевой Франции, а его осчастливить наследниками…

Итак, этим вечером он прогуливался с глубокой печалью на душе под сенью деревьев, которые уже начинали зеленеть. Наступала душистая майская ночь. Соловей пел так же прекрасно, как пели свои песни трубадуры. А Генрих, оставив свою любовницу с придворными поэтами, грустный бродил по парку. Внезапно он остановился и, тяжело вздохнув, сказал:

Два года я напрасно занимаюсь поисками жены. Придется мне привезти супругу из Турции, хотя много красивых девушек и в нашей стране!!!

А вам их всех представили?

Да. И среди них я выделил десять, которые мне очень понравились. Но я не могу на них жениться на основании существующего закона.

Бодуэн знал об этом законе. Он исходил от церкви.

В то время, когда короли женились, главным образом чтобы увеличить свои владения, и для этого брали в жены своих близких родственниц, не заботясь о дурных последствиях, папа счел нужным запретить браки между родственниками. Но поскольку жизнь заставляла обходить этот запрет, церковь запретила все браки между родственниками вплоть до седьмой степени родства, назвав их кровосмесительными. Эта мера принесла много затруднений королям. Бедняги и на самом деле почти все были родственниками, и теперь создать достойную супружескую пару стало очень сложно, а для некоторых государей практически невозможно. Теперь понятно, почему так беспокоился Генрих I.

Продолжив путь, он сказал:

Германия была моей последней надеждой. Но теперь доказано и это родство.

Он был прав. Ведь его бывший брак был причислен церковью к бракам между родственниками, и все родственницы умершей, королевы приходились ему так же родственницами до седьмой степени родства, а значит, он не мог взять ни одну из них в жены.

Я думаю, - посоветовал Бодуэн, - вы могли бы попросить путешественников, отбывающих в дальние страны и которым вы, конечно, доверяете, узнать о всех принцессах на выданье. Было бы странно, если не найдется ни одной женщины, на которой вы могли бы жениться.

Генрих нашел эту мысль очень хитроумной и тотчас отправил наблюдателей во все королевства Востока. Потом, желая забыть о неприятностях, связанных с женитьбой, он направился к своей наложнице…

Прошло четыре года, а бедный Генрих все ждал, когда же ему наконец сообщат о невесте.

Увы! Все принцессы, о которых рассказывали, приходились ему родственницами. Несчастный король совсем отчаялся. Он стал раздражительным, злым, грубым и невыдержанным с наложницами, а когда они проявляли по отношению к нему самые нежные чувства, «это его настолько раздражало, что он их жестоко бил», - пишет летописец.

Не выдержав такого обращения, они сбегали от него, оставляя безутешного короли наедине с его горем.

Наконец, в апреле 1049 года один из посланцев, сияя от радости, вошел в королевскую опочивальню. Он выглядел усталым, поскольку прискакал из страны, находящейся далеко на востоке Европы.

Садись, - сказал Генрих, - рассказывай. Путешественник поведал королю, что у великого князя Ярослава, правящего в Киеве, есть дочь Анна, которая не имеет никаких родственных связей с Генрихом, а кроме того, она восхитительно красива.

Король приказал принести гонцу вина, сам же, поудобнее расположившись в кресле, долго его расспрашивал о дочери великого князя. Король узнал, что слухи о ее красоте, уме, белокурых волосах, чувственном рте доходят до самого Константинополя. Глаза Генриха загорелись, и он тотчас вызвал к себе Роже, епископа Шалон-сюр-Марна:

Отправляйтесь в Киев, - приказал он ему, - передайте драгоценности Ярославу от французского короля и скажите, что я прошу у него руки его дочери. Жду вас с нетерпением.

Роже тотчас уехал.

Великий князь Ярослав правил страной, более могущественной, чем французское королевство в XI веке. В Киеве епископу из Шалон-сюр-Марна устроили роскошный прием. Он мало спал, зато обильно ел и пил. Затем, без особого труда, добившись согласия великого, князя, отбыл во Францию.

Генрих был в восторге, что его предложение приняли благосклонно. Он приказал подготовить экипажи, заполнить их роскошными подарками и поручил двум епископам отправиться за невестой.

Анна прибыла в Реймс весной 1051 года, привезя внушительное приданое в виде больших золотых монет, отчеканенных в Византии.

Генрих ожидал ее с большим волнением и некоторым беспокойством. Он задавал себе вопрос, правильно ли сделал, пойдя на заочную помолвку, не придется ли ему до конца своих дней сожалеть о неосторожно сделанном шаге.

Но, как только он увидел дочь великого князя, его опасения рассеялись. Она была так красива и грациозна, что он не мог предположить даже этого. Король влюбился в нее сразу.

Согласно легенде, когда она вышла из повозки, король, не в силах совладать со своими чувствами, устремился к ней и крепко поцеловал. Принцесса не стала противиться его немного поспешной пылкости. И толпа с интересом наблюдала за женихом и невестой, влюбленно сжимавших друг друга в объятиях, несмотря на то, что они до этого не были знакомы.

Утверждают, что когда они кончили целоваться, Анна, покраснев, прошептала:

Я надеюсь, что именно вы король?

И он ее ободрил утвердительным ответом.

* * *

Свадьба состоялась в Реймсе 19 мая 1051 года. Генриху было тридцать девять лет, Анне - двадцать семь.

Король был счастлив, что наконец обрел прелестную супругу. К нему вновь вернулось хорошее настроение.

В 1052 году у Анны появился на свет сын, названный Филиппом. Впоследствии Генрих, все более и более очаровываясь славянской красотой своей супруги, позволил ей подарить ему еще троих детей.

Увы! Этому первому франко-русскому союзу не суждено было быть долгим. Король Генрих внезапно умер 4 августа 1060 года в предместье Витри у Орлеана на девятом году их семейного счастья.

Анна тотчас отправилась в замок в Санлис вместе со своим сыном Филиппом , который был провозглашен королем еще при жизни своего отца, 23 мая 1059 года.

Юному королю едва исполнилось восемь лет. Поэтому Бодуэн, шурин Генриха I, был назначен регентом королевства. Анна же проживала в одном из своих поместий вдали от политических дел. Летописец повествует о том, что она очень любила Санлис «за чистый воздух, за приятные развлечения, особое удовольствие, которое доставляла ей охота». Вскоре у вдовствующей королевы появились и другие забавы.

Несмотря на свою недавнюю скорбь, королева Анна устраивала здесь светские приемы, которые привлекали много народа. Вельможи из близлежащих замков частенько наведывались к ней на поклон, как нам сообщает виконт де Кэ из Сен-Эймура, «воздавали ей должное не только как королеве, но и как женщине». К тому времени ей было тридцать пять лет, и ее красота имела огромный успех. Все гости самозабвенно влюблялись в нее. Но один из них, как ей показалось, старался овладеть ею настойчивее других, и Анна отдала ему предпочтение. Этого счастливца звали Рауль, он был на несколько лет старше ее и обладал многочисленными титулами: граф де Крепи, де Валуа, де Вексен, д"Амьен, де Бар-сюр-Об, де Витри, де Перонн и де Монтдидье. Да, это был один из самых могущественных вельмож Франции. Он находил удовольствие, говоря, что ему не страшны ни королевские армии, ни духовники.

Анна иногда гуляла с ним по лесу, восхищаясь его рассказами об охоте или о войне и, возможно, немного сожалея, что ее милый спутник был женат…

Однажды в июне 1063 года, когда они были наедине и любовались фонтаном, он приблизился к ней и поцеловал.

Как только минута приятного наслаждения, подаренного ей графом, закончилась, королева, не сказав ни слова, убежала в замок. Рауль, только что убедившись, как хороша красавица Анна, быстро вернулся в свою резиденцию в Крепи и мгновенно развелся со своей женой, юной и нежной Хакенез.

Пошли вы вон! - сказал он ей попросту.

Но почему? - воскликнула несчастная, не ожидавшая от него таких слов.

Потому что вы мне изменяете, - нагло выпалил Рауль.

Отныне свободный, Рауль через некоторое время вернулся в Санлис, решительно настроившись довести дело до благополучного конца. Узнав, что королева прогуливается по лесу, он немедленно туда направился и застал ее за сбором цветов. Заключив в объятия Анну, он посадил ее на лошадь, затем вскочил в седло сам и увез с собой королеву Франции, как простую пастушку.

Анна и не думала издать хоть один крик отчаяния. Напротив, она радостно смеялась, прижавшись щекой к груди своего любимого графа. И если бы кто-нибудь в это время у нее спросил, как она отнеслась к своему похищению, она, безусловно, ответила лишь одной фразой, впрочем, оказалось бы достаточной в подобной ситуации:

Я восхищена!

Рауль отвез Анну в Крепи, где любезный священник (по крайней мере, он не стал изводить возлюбленных вышеупомянутым законом) их тотчас обвенчал. Похищение королевы и ее тайное замужество вызвали большой скандал в королевстве. Знатные вельможи негодовали, говоря при этом (впрочем, в их словах была доля правды), что юные принцы нуждаются в матери, что она их бросила без тени сожаления, устремившись за женатым человеком. Их интересовало, не чувствует ли она себя теперь виноватой в нарушении супружеской верности, ведь истекло лишь три года после смерти Генриха. Повсюду слышался ропот:

В ней достоинства не больше, чем в собаке.

А графа Рауля следовало бы отлучить от церкви…

В течение некоторого времени двое влюбленных не знали о злых слухах, которые ходили о них по всему королевству. Они были безразличны к мнению других, их не интересовало, какую оценку при дворе могло вызвать их поведение. Большую часть времени Анна и Рауль проводили в постели, в пылу нежной любви, удовлетворяя свои страсти…

Однажды Хакенез, находящаяся в монастыре, узнала настоящую причину развода. Справедливо возмутившись поведением Рауля, она предприняла попытку оправдаться. Не колеблясь, она приняла решение отправиться прямо в Рим и пожаловаться Александру II, папе римскому.

Святой отец ее радушно принял, выслушал рассказ о ее горе и ограничился тем, что слащавым голосом промолвил:

Я вам советую, дочь моя, вернуться во Францию. Вы напрасно покинули то, что было вам дорого…

Похоже, папа ей не поверил, И бедная Хакенез отбыла в свой монастырь с печалью на сердце.

Папа все же был растроган историей графини. Он поручил Жерве, архиепископу из Реймса, провести расследование. А когда факты подтвердились, предписал Раулю расстаться с королевой и вернуться к Хакенез. Естественно, граф отказался.

Тогда папа отлучил его от церкви, а брак с Анной аннулировал. Этот приговор не испортил медового месяца двум влюбленным. Не испугавшись отлучения от церкви, они дали друг другу клятву никогда не расставаться… Кстати, они сдержали слово.

Безразличные к окружающей их враждебности, они открыто путешествовали по королевству, ни от кого не прячась и не проявляя ни капли смущения или признаков угрызения совести. В конце концов все смирились, и их брак был признан. К тому же через несколько лет король Франции Филипп счел благоразумным примириться с матерью и ее новым мужем. Рауль даже был принят на королевскую службу. Анна вновь вернула себе титул королевы после смерти графа, последовавшей в 1074 году. Она была в большом почете, управляя дворцовыми делами. Правда, делами государственной важности она не занималась.

Некоторые историки утверждают, что она вернулась в Киевскую Русь, чтобы умереть на родной земле. Но зададимся вопросом - что было делать этой старой женщине в стране, которую она покинула в молодости и в которой теперь она никого не знала?

На самом деле Анна умерла во Франции, вероятно, около 1076 года и, возможно, была погребена в аббатстве Виллье у Ла-Ферте-Але.

70 лет назад, 8 мая 1949 года, в берлинском Трептов-парке, состоялось торжественное открытие памятника воинам Советской армии, погибшим смертью храбрых при штурме столицы Третьего рейха. «Известия» вспоминают, как это было

В Европе сотни памятников русским солдатам-освободителям - и наполеоновской эпохи, и времен мировых войн. Самый известный и, пожалуй, самый выразительный из них стоит в Берлине, в Трептов-парке.

Он узнаваем с первого взгляда - красноармеец с девочкой на руках, попирающий разбитую свастику - символ побежденного фашизма. Солдат, вынесший главные тяготы Второй мировой и завоевавший мир для Европы. О его подвиге можно говорить высокопарно, но скульптор Евгений Вучетич, видевший войну глазами солдата и офицера, создал непарадный, человечный образ бойца.

В годы Великой Отечественной к монументальному искусству относились с особым вниманием. После освобождения Новгорода в январе 1944 года наши солдаты увидели в древнем детинце осколки памятника «Тысячелетие России». Отступая, гитлеровцы взорвали его. Реставрационные работы начались без промедления - и многофигурную композицию восстановили задолго до Победы, к ноябрю 1944 года. Потому что символы во время войны важны не меньше пушек.

План Ворошилова

Место для воинского захоронения выбрали самое подходящее - старейший общедоступный парк немецкой столицы. В Берлине уже имелся советский воинский мемориал - в Большом Тиргартене. Но самым величественным советским армейским мемориалом, расположенным за пределами нашей страны, стал Трептов-парк.

Идея создания мемориала принадлежала Климу Ворошилову. «Первый красный офицер» знал, что там похоронены тысячи советских воинов, павших в битве за Берлин, и предложил достойно почтить память героев последних сражений великой войны.

Впрочем, первоначально встать на постамент должен был не простой солдат, а лично Иосиф Сталин. Генералиссимус возвышался бы над Берлином с глобусом в руках - символом спасенного мира. Примерно так будущий мемориал видел и скульптор Евгений Вучетич в 1946 году, когда военный совет группы советских оккупационных войск в Германии объявил конкурс на проект берлинского монумента воинам-освободителям.

Вучетич и сам был солдатом. Не тыловым, самым настоящим. Из последнего боя его вынесли полуживым. На всю жизнь из-за последствий контузии у него изменилась речь. Всю жизнь после этого он запечатлевал в камне и бронзе память героев Великой Отечественной. Вучетича иногда упрекали в гигантомании. Он действительно мыслил масштабно, хотя знал толк и в камерной скульптуре. Скульптор понимал Великую Отечественную как противостояние вселенского размаха - и за несколько десятилетий создал монументальный эпос нашего времени. Он служил памяти о фронтовом подвиге с таким же самозабвением, с каким древние иконописцы служили Богу, а художники эпохи Возрождения - идее величия человека.

Вучетич взялся за дело после беседы с Ворошиловым. Но «сталиноцентричная» концепция памятника его не окрыляла.

Я испытывал неудовлетворенность. Надо искать другое решение. И тут я вспомнил советских воинов, которые в дни штурма Берлина выносили из зоны огня немецких детей. Метнулся в Берлин, побывал в гостях у солдат, встречался с героями, сделал зарисовки и сотни фотографий - и вызрело новое, свое решение, - вспоминал скульптор.

Вучетич не был противником Сталина. Но как истинный художник он боялся подпасть под ярмо шаблона. Сердцем Вучетич понимал, что главный герой войны - это все-таки солдат, один из миллионов павших и выживших, прошедших от Сталинграда и Москвы до Праги и Берлина. Израненный, похороненный на чужбине, но непобежденный.

Как выяснилось, понимал это и Сталин. Но главными авторами памятника стали сами бойцы, герои последних сражений.

Разрубившие цепи

У советских бойцов имелось немало оснований для мести. Но мало кто из них доходил до слепого мщения - и наказание для таких было суровым. Памятник должен был показать: советский солдат дошел до Берлина не для того, чтобы поставить Германию на колени и поработить немецкий народ. У него другая цель - уничтожить нацизм и завершить войну.

30 апреля 1945 года гвардии сержант Николай Масалов в разгар боя на берегу Ландвер-канала услыхал детский крик.

«Под мостом я увидел трехлетнюю девочку, сидевшую возле убитой матери. У малышки были светлые, чуть курчавившиеся у лба волосы. Она всё теребила мать за поясок и звала: «Муттер, муттер!» Раздумывать тут некогда. Я девочку в охапку - и обратно. А она как заголосит! Я ее на ходу и так, и эдак уговариваю: помолчи, мол, а то откроешь меня.

Тут и впрямь фашисты начали палить. Спасибо нашим - выручили, открыли огонь со всех стволов», - рассказывал Масалов. Он выжил, получил за подвиги в берлинских боях орден Славы III степени. О его героизме написал в мемуарах маршал Василий Чуйков. Сержант познакомился с Вучетичем, тот даже делал с него зарисовки.

Но Масалов был не одинок. Схожий подвиг совершил минчанин Трифон Андреевич Лукьянович. Его жена и дочери погибли под немецкими бомбами. Отец, мать и сестра были казнены оккупантами за связь с партизанами. Лукьянович сражался в Сталинграде, не раз был ранен, его признавали непригодным к армейской службе, но сержант всеми правдами и неправдами возвращался на фронт. В конце апреля 1945 года он участвовал в сражениях в западной части Берлина - на Эйзенштрассе, неподалеку от Трептов-парка. Во время боя услышал плач ребенка и бросился через дорогу, в сторону разрушенного дома.

Писатель, военкор «Правды» Борис Полевой - свидетель подвига - вспоминал: «Потом мы увидели его с ребенком на руках. Он сидел под защитой обломков стены, обдумывая, как же ему дальше быть. Потом прилег и, держа ребенка, двинулся назад. Но сейчас двигаться по-пластунски ему было тяжело. Ноша мешала ползти на локтях. Он то и дело ложился на асфальт и затихал, но, отдохнув, двигался дальше. Теперь он был близко, и видно было, что он весь в поту, волосы, намокши, лезут в глаза, и он не может их даже отбросить, ведь обе руки заняты».

И тут пуля немецкого снайпера остановила его путь. Девочка вцепилась в мокрую от пота гимнастерку. Лукьянович успел передать ее в надежные руки товарищей. Девочка выжила и на всю жизнь запомнила своего спасителя. А Трифон Андреевич умер через несколько дней. Пуля перебила артерию, ранение оказалось смертельным.

И таких подвигов в боях за Берлин было немало! Словами Твардовского, «парень в этом роде в каждой роте есть всегда, да и в каждом взводе». Где бы ни шли бои, каждый из них защищал Родину. И - человечность, которую пытались искоренить в «тысячелетнем рейхе».

Вучетич знал и о Масалове, и о Лукьяновиче. Он создал обобщенный образ солдата, спасающего ребенка. Солдата, защитившего и свою страну, и будущее Германии.

В наше время, когда на Западе, а иногда и у нас, тиражируются легенды о «зверствах советских оккупантов» в Германии, помнить об этих подвигах втройне важно. Стыдно, что мы уступаем позиции фальсификаторам, - и голос исторической правды в столь политизированном контексте звучит всё тише.

Напомнить о подвиге, о человеколюбии тех, кто сражался за Берлин, могли бы кинематографисты. Только понадобятся не только талант и такт, но и тонкое понимание того времени, того поколения. Чтобы гимнастерки выглядели не как на показе мод, а в глазах была и боль, и слава той войны. Чтобы получилось полноценное художественное воплощение подвига.

70 лет назад это удалось Вучетичу и его постоянному соавтору московскому архитектору Якову Белопольскому. Вместе они работали и над памятником генералу Михаилу Ефремову в Вязьме, и над знаменитыми сталинградскими монументами. Работать с такой своенравной артистической натурой, как Вучетич, было непросто, но их дуэт скульптора и архитектора оказался одним из самых плодотворных в нашем искусстве.

А после смерти Вучетича вместе со скульптором Львом Головницким он создал в Магнитогорске исполинский памятник «Тыл - фронту». Уральский рабочий передает воину огромный меч - меч Победы.

Потом этот меч подхватит Родина-мать, поведшая за собой воинов в Сталинграде, а в Берлине его устало опустит солдат-освободитель. Так получился богатырский триптих Великой Отечественной, объединенный образом меча Победы. Открыли этот памятник в 1979 году, у него тоже юбилей - 40 лет. Именно тогда замысел Вучетича воплотился до конца.

Такой памятник нам и нужен…

В работе над солдатом из Трептов-парка Вучетич нашел свой стиль - на скрещении окопного реализма и высокого символизма. Но на первых порах он предполагал, что этот памятник будет установлен где-то на задворках парка, а в центре композиции встанет грандиозная фигура генералиссимуса.

На конкурсе было представлено около 30 проектов. Вучетич предложил две композиции: вождя народов с глобусом, который символизировал «мир спасенный», и солдата с девочкой, которого воспринимали как запасной, дополнительный вариант.

Во многих пересказах можно найти этот сюжет. Попыхивая трубкой, Сталин подходит к статуе и спрашивает скульптора: «А вам не надоел этот, с усами?» А потом присматривается к макету «Солдата-освободителя» и неожиданно произносит: «Вот такой памятник нам и нужен!»

Это, пожалуй, из разряда «дней минувших анекдотов». Достоверность этого диалога сомнительна. Бесспорно одно: Сталин не захотел, чтобы его бронзовое изваяние возвышалось над мемориальным кладбищем, и понял, что солдат «с девочкой спасенной на руках» - это образ на все времена, который будет вызывать и сочувствие, и гордость.

Генералиссимус внес в первоначальный «солдатский» проект лишь одну серьезную редакторскую правку. У Вучетича солдат, как положено, был вооружен автоматом. Сталин предложил заменить эту деталь на меч. То есть предложил дополнить реалистический памятник былинной символикой. Спорить с вождем было не принято, да и невозможно. Но Сталин как будто угадал намерения самого скульптора. Его привлекали образы русских витязей. Огромный меч - простой, но емкий символ, вызывающий ассоциации с далеким прошлым, с самой сутью истории.

Чтобы помнили

Строили монумент всем миром - вместе с немцами, под руководством военных инженеров Красной армии. Но не хватало гранита, мрамора. Куски драгоценного строительного материала находили среди берлинских развалин. Дело заспорилось, когда удалось обнаружить секретный склад гранита, предназначавшегося для памятника победе над Россией, о котором мечтал Гитлер. На этот склад свозили камень со всей Европы.

В 1949 году согласия среди недавних союзников по «большой тройке» и в помине не было. Германия стала ареной холодной войны. 8 мая, накануне Дня Победы, в Берлине звучали праздничные салюты. В тот день и был открыт мемориал в Трептов-парке. Не только для советских солдат, но и для всех немецких антифашистов это было настоящее торжество.

Дело не только в наглядном торжестве над бесчеловечной идеологией, не только в политическом присутствии Советского Союза в Германии. Дело еще и в эстетике. Многие признавали, что этот памятник - один из красивейших в Берлине. Его силуэт эффектно возвышается на фоне берлинского неба, а парковый ландшафт усиливает впечатление от ансамбля.

Военный комендант Берлина генерал Александр Котиков произнес речь, которую перепечатали едва ли не все коммунистические газеты мира: «Этот памятник в центре Европы, в Берлине, будет постоянно напоминать народам мира, когда, как и какой ценой была завоевана Победа, спасение нашего Отечества, спасение жизней настоящих и грядущих поколений человечества». Котиков имел к памятнику прямое отношение: его дочь Светлана, будущая актриса, позировала скульптору в образе немецкой девочки.

Вучетич создал траурную, но в то же время жизнеутверждающую симфонию из камня и бронзы. По пути к «Солдату» мы видим приспущенные гранитные знамена, скульптуры коленопреклоненных бойцов и скорбящей матери. Рядом со статуями растут русские плакучие березы. В центре этого ансамбля - могильный курган, на кургане - пантеон, а из него вырастает памятник солдату. Надписи по-русски и по-немецки: «Вечная слава воинам Советской армии, отдавшим свою жизнь в борьбе за освобождение человечества».

Оформление Зала памяти, открытого над курганом, задало тон многим музеям Великой Отечественной - вплоть до комплекса на Поклонной горе. Мозаика - процессия скорбящих, орден Победы на плафоне, книга памяти в золотом ларце, хранящая имена всех погибших в битве за Берлин, - всё это свято хранится вот уже 70 лет. Не стирают немцы и цитаты Сталина, которых в Трептов-парке немало. На стенах Зала памяти начертано: «Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков. В этом великая заслуга советского народа перед историей человечества».

Макет легендарной скульптуры в наше время стоит в городе Серпухове, его уменьшенные копии - в Верее, Твери и Советске. Облик солдата-освободителя можно увидеть на медалях и монетах, на плакатах и почтовых марках. Он узнаваем, он по-прежнему вызывает эмоции.

Этот памятник остается символом Победы. Он - как часовой завоеванного мира - напоминает нам о жертвах и героях войны, которая в нашей стране затронула каждую семью. Трептов-парк дает нам надежду, что память о героях Великой Отечественной принадлежит не только нашей стране.

Арсений Замостьянов