Объектные отношения в психоанализе. Винникотт

Объектное отношение - это отношение, соединяющее потребность человека с объектом, удовлетворяющим данную потребность. Когда гово­рится об объекте, то имеется в виду прежде всего объект удовлетворе­ния. Основное объектное отношение складывается в отношении ребен­ка и матери. Именно мать удовлетворяет потребности ребенка, что имеет структурное значение. В принципе все в объектном отношении ориенти­ровано на удовлетворение потребности.

С точки зрения М. Кляйн, объектные отношения существуют с самого нача­ла жизни ребенка. Первыми объектными отношениями младенца являют­ся его отношения с материнской грудью и матерью. Если этот первичный объект интроецируется и укореняется в младенце с достаточной стабиль­ностью, то тем самым закладывается основа для удовлетворительного раз­вития ребенка.

Основываясь на клинических наблюдениях, М. Кляйн выдвинула поло­жение, в соответствии с которым первые переживания ребенка, связанные с присутствием матери и кормлением грудью, способствуют возникновению объектного отношения к ней. При этом она выделила феномен жадности в качестве основополагающего. «Поскольку, - подчеркивала М. Кляйн, - жадность является врожденным компонентом первых желаний, связанных с грудью, она оказывает чрезвычайно важное влияние на отношение к мате­ри и на общий характер объектных отношений» .

Известны случаи, когда некоторые младенцы с удовольствием сосут грудь матери, но при этом не проявляют признаков жадности. Известны и другие случаи, когда некоторые младенцы отличаются так называемым «ленивым сосанием», впоследствии перерастающим в спокойное и рав­номерное сосание. В свете этих наблюдений тезис М. Кляйн о жадности как врожденном компоненте первых желаний и важной составляющей объектных отношений может быть воспринят в качестве сомнительного и не подкрепленного реальными наблюдениями над младенцами.

Однако она исходила из того, что встречающийся у ряда младенцев спокойный подход к сосанию или имеющие место проблемы с ним могут быть связаны с тревогой преследования, когда материнская грудь под воздей­ствием направленных на нее агрессивных импульсов превращается в вос­приятии ребенка в «вампироподобный пожирающий объект», вследствие чего тревога преследования затормаживает жадность и происходит уга-

ОБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

сание желания сосать. Кстати сказать, наличие тревоги способно приво­дить, по ее мнению, не только к вышеописанным проблемам, но и к уси­лению жадности младенца.

Наряду с проявлением младенцем жадности М. Кляйн рассматривала также феномен зависти, который воспринимался ею в качестве выраже­ния оральных и анально-садистских импульсов ребенка. Подобно жад­ности, зависть проявляется в самом раннем детстве. Она направлена на овладение объектом и имеет первичную деструктивную цель. Зависть испытывается младенцем по отношению к груди матери, а затем по отно­шению к матери вообще.

Как М. Кляйн представляла себе взаимодействие ребенка с материн­ской грудью сразу же после его рождения? Является ли это взаимодей­ствие наследственно данным или приобретенным в первые дни жизни ребенка?

Психоаналитическая работа привела ее к выводу, в соответствии с которым новорожденный младенец на бессознательном уровне ощущает суще­ствование объекта, олицетворяющего материнскую грудь. Бессознательное зна­ние о груди и переживание ребенком определенных чувств по отношению к ней рассматривались М. Кляйн в качестве филогенетического наследст­венного фактора. Другое дело, что онтогенетические факторы тоже игра­ют определенную роль.

Так, с точки зрения М. Кляйн, первоначально имеет место такое отно­шение, когда орально-либидозные и орально-деструктивные импульсы ребенка направлены на материнскую грудь. В виде психического пред­ставления грудь матери воспринимается ребенком как «хорошая», если она удовлетворяет его, или как «плохая», когда служит источником его фрустрации. В течение первых месяцев жизни ребенка в его психике нет четкого различия между «хорошим» и «плохим» объектом, причем мате­ринская грудь в обоих качествах сливается у него с ее телесным присут­ствием. В конечном счете первым объектным отношением ребенка явля­ется, как подчеркивала М. Кляйн, отношение к любимой и ненавистной, удовлетворяющей и фрустрирующей, «хорошей» и «плохой» груди. Рас­щепление подобного рода имеет своим результатом разделение любви и ненависти.

С одной стороны, благодаря процессу проекции, когда ребенок пере­носит на «хорошую» или «плохую» грудь свои любовные импульсы, эти импульсы приписываются матери. С другой стороны, благодаря процес­су интроекции, когда материнская грудь, как частичный объект, как бы вбирается ребенком вовнутрь, свойства и качества данного объекта фор­мируются внутри его психики. В результате этого представление ребен­ка о внешнем и переведенном во внутренний план объекте оказывается

искаженным в его психике фантазиями, обусловленными проецировани­ем собственных импульсов младенца на объект. « "Хорошая" грудь - внеш­няя и внутренняя - становится прототипом всех полезных и удовлетво­ряющих объектов, "плохая" же грудь - прототипом всех внешних и внут­ренних преследующих объектов» .

Говоря о двойственном отношении ребенка к первому объекту, М. Кляйн рас­смотрела различные стороны подобного отношения. В частности, она полагала, что «плохая» грудь становится для ребенка ненавидимой, наде­ляется орально-деструктивными качествами его собственных импульсов, возникающих в состояниях фрустрации и ненависти. Находясь под воз­действием деструктивных фантазий, ребенок может кусать грудь матери и пожирать ее. Одновременно у него может возникать такое чувство, что и грудь может воздействовать на него аналогичным образом. Соответст­вующие деструктивные фантазии служат питательной почвой для возник­новения у ребенка различных страхов, выступающих в качестве внешних и внутренних преследователей.

Так, «плохая» грудь может выступать в качестве пожирающей ребенка, точно так же, как он испытывает желание пожрать ее, в результате чего у него возни­кает тревога преследования. Другое дело, что на ранних стадиях развития ребенка тревога преследования как бы нейтрализуется его отношением к «хорошей» груди, а физическая близость к матери во время кормления укрепляет его доверие к хорошим объектам.

Если плохой, фрустрирующий объект (грудь матери) воспринимается ребенком как преследующий, то «хорошая» грудь идеализируется им и ста­новится таким объектом, который доставляет ему немедленное, неогра­ниченное и вечно длящееся удовольствие. Идеализации «хорошей» груди способствует сила страха преследования, вызывающая у ребенка потреб­ность в защите от преследования со стороны плохого объекта. Так возни­кает представление об идеализированной груди, являющейся средством защи­ты ребенка от тревоги.

М. Кляйн считала, что при исследовании ранних процессов расщепле­ния важно различать хороший и идеализированный объекты. Хотя раз­личение между этими объектами не является четким, тем не менее можно говорить о том, что идеализированный объект в меньшей степени интег­рирован в Я, чем хороший объект. В целом расщепление имеет место не столько между хорошим и плохим объектами, сколько между идеали­зированным и очень скверным объектами.

Таким образом, в понимании М. Кляйн с самого начала объектные отношения формируются во взаимодействии между проекцией и интро-екцией, внешними и внутренними объектами и ситуациями. В рамках этих отношений деструктивные импульсы ребенка направляются про-

ОБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

тив объекта. Сперва они проявляются им в фантазировании орально-са­дистических атак на материнскую грудь. Затем эти атаки трансформиру­ются в фантазии нападения на тело матери, будь то стремление ребенка лишить материнское тело всего его хорошего содержания (орально-сади­стские импульсы) или желание проникнуть внутрь его, чтобы контроли­ровать изнутри (анально-садистские импульсы).

По мнению М. Кляйн ребенок может прибегать к галлюцинаторному удов­летворению, когда смягчается тревога, устраняется фрустрация и возникает чувство обладания идеальной грудью внутри себя. При этом может возник­нуть такая ситуация, при которой галлюцинаторное удовлетворение сопро­вождается обособлением преследующей груди от груди идеализируемой, а переживания фрустрации - от переживаний удовлетворения. Подобное обособление рассматривалось М. Кляйн как связанное с процессом отрица­ния, крайние формы которого сопряжены с уничтожением любых фруст-рирующих объектов, ведущим к ослаблению тревоги преследования.

Отрицание касается не только самого факта существования фрустри-рующего объекта, но и ситуации фрустрации в целом. Оно охватывает также неприятные ощущения, проявляющиеся в результате фрустрации. Наконец, отрицание распространяется и на психическую реальность. Отрицание последней становится возможным благодаря сильному чувству всемогущества, являющемуся важной характеристикой ранней психики. Помимо идеализации и отрицания к первым методам защиты ребенка от тревоги на ранней стадии его развития М. Кляйн относила также расще­пление, всемогущество, контроль над внешними и внутренними объектами. Хотя все эти защиты препятствуют процессу интеграции, тем не менее они крайне важны для целостного развития Я, поскольку каждый раз облег­чают тревогу ребенка. Отношение ребенка к частям тела матери, сосре­доточенное в первую очередь на ее груди, постепенно сменяется отноше­нием к ней как к личности.

В целом объектные отношения рассматривались М. Кляйн как фор­мирующиеся под влиянием либидо и агрессии, любви и ненависти. Эти отношения наполнены как тревогой преследования, так и вновь обретен­ной уверенностью во всемогуществе, которое возникает на основе идеа­лизации объекта. Наконец, именно с интроекцией целостных объектов ребенка она соотносила фундаментальные изменения в его объектных отношениях.

К этому следует добавить, что представления М. Кляйн об объектных отношениях оказали соответствующее влияние на становление и разви­тие теории объектных отношений, первоначально возникшей среди бри­танских психоаналитиков, а позднее получившей признание у ряда других психоаналитиков, особенно латиноамериканских и части американских.

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ШКОЛА М. КЛЯЙН

Важно также отметить и то обстоятельство, что размышления М. Кляйн об объектных отношениях сопровождались полемикой с теми представи­телями теории объектных отношений, которые предпринимали шаги по ее развитию. Так, она сочла необходимым подчеркнуть принципи­альные, на ее взгляд, различия между собственными взглядами и идеями Р. Д.Фейрберна, выраженными в его работах «Пересмотренная психо­патология психозов и неврозов» (1941), «Внутрипсихическая структура в понятиях теории объектных отношений» (1944), «Объектные отноше­ния и динамическая структура психики» (1946).

Согласившись с выделением Р.Д.Фейрберном «шизоидной пози­ции», представляющей собой часть нормального развития и являющей­ся основой возникновения шизоидных и шизофренических заболеваний, М. Кляйн в то же время отметила, что в отличие от данного аналитика, подходившего к исследованию объекта с точки зрения развития Я, она акцентировала внимание на модификации ранних тревог. Кроме того, она не разделяла мнения Р.Д.Фейрберна, в соответствии с которым интерна-лизированным является прежде всего «плохой» объект, а придерживалась взглядов, согласно которым интроецированная «хорошая» грудь образует одну из важных частей Я.

Нем.: Objektbeziehung. -Франц.: relation d"objet. -Англ.: object-relationship или object-relation. - Исп.: relaciön de objeto или objetal. - Итал.: relazione oggetale. - Португ.: relacäo de objeto или objetal.

В современном психоанализе - отношение субъекта к миру как сложный и цельный итог определенной организации личности, как результат определенного восприятия объектов, в той или иной мере связанного с фантазированием, и выбираемых способов зашиты.

Можно говорить об объектных отношениях применительно к тому или иному субъекту, к тем или иным стадиям развития (например, объектные отношения орального типа) или к психопато­логическим явлениям (например, объектное отношение мелан­холического типа).

Понятие "объектное отношение" изредка встречается у Фрейда (1), и потому нельзя считать, будто Фрейду оно неизвестно, но можно с уверенностью сказать, что частью его концептуального аппарата оно не является.

В 30-е годы роль понятия объектного отношения в психо­аналитической литературе возрастает: в наши дни оно служит основой многих теорий. Как неоднократно подчеркивал Д. Лагаш, этот сдвиг затрагивает всю историю идей, а не один только психо­анализ: речь идет о том, чтобы изучать не организм сам по себе, но его взаимодействия со средой (2). М.Балинт утверждал, что между совокупностью приемов психоанализа, основанных на общении, на межличностных отношениях, и его теорией, по-прежнему остаю­щейся, по Рикману, "психологией индивидуального организма", существует разрыв. Согласно Балинту, который уже в 1935 г. требовал уделять больше внимания становлению объектных отно­шений, все термины и понятия психоанализа, за исключением понятий объекта и объектного отношения относятся к отдельному изолированному индивиду (3). В русле того же подхода Р.Шпитц отметил, что, за исключением отрывка из "Трех очерков по теории сексуальности" (Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie, 1905), где обсуждаются взаимоотношения между матерью и ребенком, Фрейд всегда рассматривает либидинальный объект лишь с точки зрения субъекта (нагрузки, выбор объекта и т.д.) (4).

Возрастание роли понятия "объектное отношение" привело к значительным переменам в области психоаналитической клиники, техники и генетики. Здесь мы не сможем подвести даже краткие итоги происшедшихизменений. Ограничимся уточнением значения терминов, а также попыткой определить, хотя бы в общих чертах, чем отличается современное употребление понятия "объектное отношение" от его фрейдовского применения.

I. Само выражение "объектное отношение" может сбить с толку читателя, не знакомого с психоаналитическими текстами. Слово "объект" здесь следует понимать особым образом - так, как оно понимается в психоанализе (ср. такие выражения, как "выбор объекта", "любовь к объекту"; впрочем, как мы увидим далее, предлог "к", отрывающий субъект от объекта, здесь не подходит). Человек, на которого направлены влечения, рассматривается здесь как объект, и в этом нет ничего уничижительного: это не означает отрицания его субъектных качеств.

"Отношение" здесь понимается скорее как взаимозависимость, т. е. речь идет не только о том, как субъект строит свои объекты, но и о том, как эти объекты формируют его деятельность. Кон­цепция М.Кляйн и ее сторонников усиливают эту мысль: объекты (проецируемые, интроецируемые) в буквальном смысле воздейст­вуют на субъекта как его преследователи, благодетели и т.п. (см.: "Хороший" объект, "плохой" объект).

Говоря об "объектном отношении", а не об отношении к объекту, мы стремимся подчеркнуть этот момент взаимодействия. В противном случае окажется, что объект или объекты существуют еще до того, как субъект вступает с ними в отношения, или же что субъект существует до того, как начинают существовать объекты.

II. Как соотносится теория Фрейда с современным понятием объектного отношения?

Анализируя понятие влечения, Фрейд, как известно, выделял его отдельные моменты - источник, объект и цель, источник - это та область или орган, в котором возникает сексуальное возбуждение. При этом Фрейд подчеркивал значение источника влечения, назы­вая различные стадии либидинальной эволюции именем преобла­дающей в данный момент развития эрогенной зоны. Что же касается цели и объекта, то их разграничение сохранилось на протяжении всего творчества Фрейда. Так, в "Трех очерках" он исследовал отклонения от цели (например, садизм) и отклонения от объекта (например, гомосексуальность), а во "Влечениях и судьбах вле­чений" (Triebe und Triebschicksale, 1915) отличал преобразования влечений в связи с изменением цели от соответствующих преобра­зований в связи с изменением объекта.

В основе этого различия - представление о том, что цель влечений обусловлена определенным типом частичного влечения и в конечном счете его телесным источником. Например, инкорпо­рация, поглощение -это способ поведения, обусловленный ораль­ным влечением, которое может смещаться (со рта на другие части тела), превращаться в свою противоположность (пожирать - быть пожираемым), подвергаться сублимации и т.д., однако его пластичность небезгранична. Что же касается объекта, то тут Фрейд нередко подчеркивает его случайность, причем в двух взаимодопол­няющих смыслах:

а) в первом случае от объекта требуется лишь быть средством удовлетворения желания. В этом смысле такие объекты относитель­но взаимозаменяемы: например, на оральной стадии значимость любого объекта определяется тем, можно ли его съесть;

б) во втором случае, однако, история субъекта приводит к столь сильной индивидуализации объекта, что лишь один-единственный объект или его замена, обладающая качествами оригинала, могут принести удовлетворение.

Таким образом, становится понятно, как Фрейд может однов­ременно утверждать, что объект есть "самый переменчивый момент влечения" (5а) и что "... найти объект собственно говоря, значит: найти его заново" (6).

Разграничения между источником, объектом и целью, которые определяют для Фрейда общие рамки мыслительной работы, ста­новятся более гибкими, когда речь идет о жизни влечений.

Когда мы говорим, что на определенном этапе общее отношение человека к объектам обусловлено особенностями функ­ционирования какого-либо органа тела (например, рта), что озна­чает, что данное отношение (поглощение) становится прообразом всех других видов деятельности субъекта -телесных или иных, которые отныне могут приобретать оральное значение. Между объектом и целью также существуют многообразные отношения. Изменения цели влечений обусловлены диалектикой, в которой объект играет важную роль; в особенности при садомазохизме и вуайеризме-эксгибиционизме: "...обращение субъекта на себя [изменение объекта] и перемена отношения с активного на пассивное [изменение цели] соединяются или сливаются" (5Ь). Сублимация* - еще один пример такой соотнесенности между объектом и целью.

Наконец, Фрейду удалось связать типы характера с типами отношения к объекту (7) и показать в своих клинических работах, каким образом одна и та же проблематика может раскрываться во внешне различных видах деятельности одного и того же индивида.

III. А теперь спросим себя: что нового дают постфрейдовские концепции объектного отношения? Ответить на этот вопрос нелег­ко, так как эти концепции весьма различны и их обобщение было бы натяжкой. Ограничимся здесь следующими замечаниями по этому поводу.

1) Хотя понятие объектного отношения в наши дни использу­ется, казалось бы, независимо от фрейдовской теории влечений, оно все же предполагает некоторые внутренние изменения и в самой этой теории.

Источник влечения - если понимать его как органический субстрат - явно отходит на задний план; напротив, его значение прообраза, признаваемое уже Фрейдом, усиливается. Следователь­но, сексуальное удовлетворение в определенной эрогенной зоне перестает быть целью: само это понятие уничтожается понятием отношения. Например, при "оральном объектном отношении" основной интерес вызывают различные перипетии поглощения, а также те пути и способы, посредством которых оно приобретает особый смысл и становится главным стимулом к фантазированию среди всех других возможных отношений субъекта к миру. Что же касается объекта, то многие современные аналитики не признают ни его многообразия в связи с искомым удовлетворением, ни его единственности - в связи с его включением в индивидуальную историю субъекта: они скорее склонны строить концепции типичного объекта для каждого вида отношений (ср. оральный, анальный и другие объекты).

2) Поиск типического на этом не заканчивается. По сути, в объектном отношении этого типа представлена не только жизнь влечений, но и соответствующие механизмы защиты, степень развития Я, его структура и т.д., поскольку все это также харак­теризует данное объектное отношение (а). Таким образом, понятие объектного отношения есть одновременно и нечто объемлющее («холистское») и нечто типическое в эволюции личности.

Кстати, термин "стадия" все чаще заменяется теперь понятием объектного отношения. Такой сдвиг свидетельствует о том, что в любом субъекте соединяются или чередуются различные типы объектного отношения. Напротив, говорить о сосуществовании различных этапов было бы нелогично.

3) Поскольку понятие объектного отношения, по определению, выделяет те отношения, из которых сплетается жизнь субъекта, то возникает опасность увидеть существенное лишь в реальных отно­шениях субъекта с его окружением. Психоаналитик обязан отка­заться от этой ложной трактовки: ведь он должен изучать объектное отношение прежде всего на уровне фантазий, хотя, конечно, и фантазии могут менять наше восприятие реальности и направлен­ные на нее действия.

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Твитнуть

Все темы данного раздела:

Аппарат психический
Нем.: psychischer или seelischer Apparat. - Франц.: appareil psychique. - Англ.: psychic или mental apparatus. - Исп.: apparato psiquico. - Итал.: apparato psichico или mentale. - Португ.: appar&ec

Влечение
Нем.: Trieb. - Франц.: pulsion. -Англ.: msünkt или drive. - Исп.: instinto. - Итал.: istinto или pulsione. - Португ.: impulso или pulsào. Динамический процесс, при котором не

Вытеснение
Нем.: Verdrängung. - Франц.: refoulement. -Англ.: repression. 6n. - Итал.: rimozione. - Португ.: recalque или recalcamento. Исп.: represion. А) В узком смысле слова - действие, поср

Желание
Нем.: Wunsch (иногда Begierde или Lust). - Франц.: désir. - Англ.: wish. - Исп.: deseo. - Итал.: desiderio. - Португ.: desejo. В фрейдовской динамике - один из полюсов защитного к

Интеллектуализация
Нем.: Intellektualisierung. - Франц.: intellectualisation. - Англ.: intellectualiza-tion. - Исп.: intelectualisacion. - Итал.: intellettualizzazione. - Португ.: intelectuali-zaçào.

Интериоризация
Нем.: Verinnerlichung. - Франц.: intériorisation. -Англ.: internalization. - Исп.: interiorisaciön. - Итал.: interiorizzazione. - Португ.: interiorizaçâo. А) Тер

Интроекция
Нем.: Introjektion. - Франц.: mtrojection. -Англ.: introjecüon. - Исп.: introy-ecciôn. - Итал.: introezione. - Португ.: intrqjeçào. Процесс, выявляемый в ходе пс

Конфликт психический
Нем.: psychischer Konflikt. - Франц.: conflit psychique. -Англ.: psychical conf­lict. - Исп.: conflicto psiquico. - Итал.: conflitto psichico. - Португ.: conflito psiquico. Психоаналитич

Метапсихология
Нем.: Metapsychologie. -Франц.: métapsychologie. -Англ.: metapsychology. - Исп.: metapsicologia. - Итал.: metapsicologia. - Португ.: metapsicologia. Термин, которым Фрейд обознача

Механизмы защиты
Нем.: Abwehimechanismen. - Франц.: mechanismes de defence. -Англ.: mecha­nisms of defence. - Исп.: mécanismes de defensa. - Итал.: meccanismi di difesa. - Португ.: mecanismos de defesa.

Нем.: Besetzung. - Франц.: investissement. -Англ.: cathexis. - Исп.: catga. - Итал.: carica или investimento. - Португ.: carga или investimento. Экономическое понятие: приложение некотор

Нарциссизм
Нем.: Narzissmus. - Франц.: narcissisme. - Англ.: narcissism. - Исп.: narcisis-mo. - Итал.: narcisismo. - Португ.: narcisismo. Согласно мифу о Нарциссе, любовь к собственному образу.

Обработка психическая
Нем.: psychische Verarbeitung (или Bearbeitung, или Ausarbeitung, или Aufarbei­tung). - Франц.: élaboration psychique. - Англ.: psychical working over или out. - Исп.: elaboraciön psiqu

Осуждение
Нем.: Verurteilung или Urteilsverwerrung. - Франц.: jugement de condamnation. - Англ.: judgement of condemnation. - Исп.: juicio de condenaciôn. - Итал.: rifiuto da parte del giudizio; condam

Подсознательное, подсознание
Нем.: Unterbewusste, Unterbewußtsein. - Франц.: subconscient или subconscien­ce. - Англ.: subconscious, subconsciousness. - Исп.: subconsciente, subconsciencia. - Итал.: subconscio. - Португ.

Представление
Нем.: Vorstellung. -Франц.: représentation. -Англ.: idea or presentation. -Исп.: representaciôn. - Итал.: rappresentazione. - Португ.: representaçao. Классический тер

Принцип нирваны
Нем.: Nirwaiuiprinzip. - Франц.: principe de nirvana. - Англ.. Nirvana princip­le. - Иен.: principio de пил-ana. - Итал.: principio del Nirvana. - Портут.: principio de nirvana. Термин Б

Принцип постоянства
Нем.: Konstanzprinzip. - Франц.: principe de constance. - Англ.: principle constance. - Исп.: principio de constancia. - Итал.: principio di costanza. - Порт) principio de constència.

Принцип реальности
Один из двух принципов, управляющих, по Фрейду, функционированием психики. Он образует пару с принципом удовольствия и видоизменяет его действие: как только принцип реальности утверждает свое госпо

Принцип удовольствия
Нем.: Lustprinzip. - Франц.: principe de plaisir. - Англ.: pleasure principle. - Исп.: principio de placer. - Итал.: principle di piacere. - Португ.: principle de prazer. Один из двух пр

Проекция
Нем.: Projektion. - Франц.: projection. - Англ.: projection. - Исп.: proyecci-6n. - Итал.: proiezione. - Португ.: projeçâo. А) В широком смысле слова - смешение неврологичес

Экономический процесс, в котором Фрейд видит опору для мно­гообразных защитных действий Я. Этот процесс предполагает осу­ществляемую Я нагрузку представлений, систем представлений,

Процесс первичный, процесс вторичный
Нем.: Primärvovgang, Sekundärvorgang. - Франц.: processus primaire, processus secondaire. - Англ.: primary process, secondary process. - Hen.: proceso primario. proceso secondario. - Итал

Работа скорби
Нем.: Traueraibeit. - Франц.: travail du deuil. -Англ.: work of mourning. - Исп.: trabajo del duelo. - Итал.: lavoro del4utto (или del cordoglio). - Португ.: trabalho или labor do luto.

Расщепление я
Нем.: Ichspaltung. - Франц.: clivage du moi. -Англ.: Splitting of the ego. - Исп. escisiôn del yo. - Итал: scissione dell" io. - Португ.: clivagem do ego. - Итал.: scissione dell" io.

Рационализация
Нем.: Rationalisierung. -Франц.: rationalisation. - Англ.: rationalization. - Исп.: racionalizaciön. - Итал.: razionalizzazione. - Португ.: racionalisaçâo. Процедура, п

Реальность психическая
Нем.: psychische Realität. - Франц.: réalité psychique. - Англ.: psychical reality. - Исп.: realidad psiquica. - Итал.: realtà psichica. - Португ.: realidade psiquica.

Регрессия
Нем.: Regression. -Франц.: régression. -Англ.: regression. -Исп.: regresiôn. - Итал.: regressione. - Португ.: tegressâo. Если представить психический процесс как движе

Само)отождествление
Нем.: Identifizierung. - Франц.: identification. - Англ.: identification, - Исп.: identificaciôn. - Итал.: identilicazione. - Португ.: identfficaçào. Психологический

Сверх-я
Нем.: Ober-Ich, -т- Франц.: surmoi (или sur-moi). - Англ.: super-ego - Исп.:superyô. - Итал.: super-io. - Португ.: superego. Одна из инстанций личности во второй фрейдовской теории

Связывание, связанность
Нем.: Bindung. - Франц.: liaison. - Англ.: binding. - Исп.: ligazön - Итал.: legame. - Португ.: ligaçào. Термин, которым Фрейд обобщенно обозначает (в различных област

Стадия зеркала
Нем.: Spiegelstufe. - Франц.: stade de miroir. -Англ.: mirror stage. - Исп.: fase del espejo. - Итал.: stadio dello specchio. - Португ.: fase do espelho. По Лакану, этап становления чело

Сублимация
Нем.: Sublimierung. - Франц.: sublimation. -Англ.: sublimation. - Исп.: subli-maciôn. - Итал.: sublimazione. - Португ.: sublimaçao. Процесс, которым Фрейд объясняет формы че

Сумма возбуждения
Нем.: Erregungssumme. - Франц.: somme d"excitation. - Англ.: sum of excita­tion. - Исп.: suma de excitaciôn. - Итал.: somma di eccitazione. - Португ.: soma de excitaçâo.

Тождество восприятия -тождество мысли
Нем.: Wahrnehmungsidentität - Denkidentität. - Франц.: identité de perception - identité de pensée. - Англ.: perceptual identity - thought identity. - Исп.: identidad

Фантазия, фантазм
Нем.: Phantasie. - Франц.: fantasie. - Англ.: fantasy или phantasy. - Исп.: fantasia. - Итал.: fantasia или fantasma. - Португ.: fantasia. Воображаемый сценарий, в котором исполняется -

Целепредставление
Нем.: Ziel Vorstellung. - Франц.: représentation-but. - Англ.: purposive idea. - Исп.: representaciön-meta. - Итал.: rappresentazione finalizzata. - Португ.: repre-sentaçao-meta.

Экономический (прил.), экономика
Нем.: ökonomisch. - Франц.: économique. -Англ.: economic. - Исп.: econô-mico. - Итал.: economico. - Португ.: econômico. Все, что относится к гипотезе, согласно ко

Энергия свободная - энергия связанная
Нем.: freie Energie - gebundene Energie. - Франц.: énergie libre - énergie liée. - Англ.: free energy - bound energy. - Исп.: energia libre - energia ligada. - Итал.: :energia

Я-удовольствие -я-реальность
Нем.: Lust-Ich - Real-Ich. - Франц.: moi-plaisir - moi-réalité. -Англ.: plea­sure-ego - reality-ego. - Исп.: yo placer - yo realidad. - Итал.: io-piacere - io realtà. - Португ.

по материалам Винникот Д.В. Маленькие дети и их матери /пер. с англ. - М: Класс, 1998.
Винникотт Д. Игра и Реальность - М: Институт Общегуманитарных Исследований, 2002. - 288 с.

В русском языке существует понятие «внутренний мир». Немецкие исследователи пользуются термином «Umvelt», обозначающим среду, существующую в человеке. С точки зрения психологии развития «прошлые отношения» всегда присутствуют в нас. Их изучает психоаналитическая теория объектных отношений.

Термин «объектные отношения», замечает в этой связи Н. Мак-Вильямс, не совсем удачен. Объект в психоанализе это в основном человек. Говоря об объектных отношениях, имеют в виду отношение к ребёнку близких ему людей. Эти интроекты, или усвоенный опыт бережного, наплевательского, требовательного и т.д. отношения, продолжают жить во взрослой личности и влиять на восприятие других людей.

По Дональду Винникотту, объектные отношения - это опыт. Первый опыт ребёнка - то, как пестует его мать, и этот опыт даёт ему ощущение доверия к окружающему его миру. Позднее младенец испытывает тревогу и смотрит на мать для получения аффективного ключа относительно безопасности или опасности незнакомого человека. Фактически, в этот момент ребёнок впервые разделяет с другим человеком свои внутренние переживания.

Винникотом высказаны фундаментальные предположения о развитии человеческой психики. Ему принадлежат идеи о потенциальном пространстве и о переходном объекте.

Ребёнок нуждается в объекте, который на время разлуки с матерью создаёт иллюзию её присутствия или, по крайней мере, её успокаивающих, защитных функций. Переходный объект, который прижимает к себе оставшийся без мамы ребёнок, служит защитой от тревоги, особенно тревоги депрессивного типа. Винникотт полагает, что феномен перехода, то есть иллюзорного опыта на границе между внешним и внутренним миром, начинает появляться в период от 4 до 12 месяцев, намеренно оставляя такой широкий интервал. Понятно, что выбранный на роль переходного объекта реальный предмет (плюшевый медведь, фланелевая пелёнка) обозначает грудь (или маму). Он обогащает ребёнка опытом символизации и предшествует умению адекватно оценивать реальность, в том числе различать фантазию и реальность.

Когда мать оставляет ребёнка одного на короткий срок, он испытывает тревогу и одновременно - пробуждение умственной активности и чувствительности. Он использует объект для сосания или другого аутоэртического удовлетворения, а также погружается в фантазии и мечты о маме, припоминая её и переживая иллюзорно вновь. Так возникает переходная область, или, в теории Винникота, потенциальное пространство между ребёнком и внешним миром. Если всё идёт хорошо, заключает Винникот, опыт переживания фрустрации помогает ребёнку постичь, что внешние объекты реальны. Когда сильное приспособление к потребностям ребёнка неоправданно затягивается, младенец обнаруживает себя в волшебном мире, где внешние объекты ведут себя идеально и никогда не разочаровывают его. Он развивается в галлюцинаторном, а не в реальном мире любимых и ненавистных объектов. Только неполная адаптация к потребностям ребёнка делает объекты реальными и развивает способность младенца выражать отношение к внешней реальности, адекватно оценивать её и думать о ней.

Можно сказать, что последовательность такова, резюмирует Винникот: сначала объектные отношения, а в конце применение объекта. Между тем в промежутке происходит, может быть, самое сложное в развитии человека, а именно следующее: субъект выводит объект (другого человека) за пределы зоны своего всемогущества. Восприятие объекта (другого человека) как внешнего феномена, а не как проекции, то естозначает признание Другого существующим автономно.

Это изменение означает, что субъект (ребёнок) разрушает внутренний объект (поскольку он становится внешним). Разрушение объекта выносит его за пределы всемогущества ребёнка. Вслед за этим возникает новый аспект объектных отношений. Объект (другой человек) может выдержать это разрушение, а может и нет. Другими словами, объекты выживают и тем самым дают субъекту возможность жить в мире объектов. Если у субъекта нет опыта, связанного с максимумом своей разрушительной силы, пишет Винникотт, то он никогда не переносит аналитика наружу, а следовательно, никогда не сможет пойти дальше, чем самоанализ с использованием аналитика как проекции части собственной личности.

Важно заметить, что опыт ознакомления с внешним миром зависит от способности самого объекта (другого человека) к выживанию. Выжить в данном контексте означает «не атаковать в ответ». Важная работа, которую совершает мать - это стать первым человеком, который позволит ребёнку получить опыт позитивной ценности деструктивности. Ценой всего этого, указывает Винникотт, становится принятие разрушений, происходящих в бессознательных фантазиях. Они становятся реальными, то есть пригодными для использования. Деструктивность и выживание объекта вопреки разрушению способствуют созданию общей для людей реальности, которую субъект может использовать и которая может воздействовать на него в ответ.

Хорошая мать активно приспосабливается к потребностям ребёнка, и в самом начале, адаптируясь к ребёнку на все сто процентов, мать создаёт иллюзию того, что её грудь является частью ребёнка. Вот он голоден, проявил недовольство, и грудь тут же возникла из ниоткуда. Материнская грудь, полная тёплого и сладкого молока, находится как бы под магическим контролем младенца. Хорошая мать обеспечивает ребёнку эту иллюзию а затем постепенно разрушает её. Она фрустрирует его (ведёт себя так, что ребёнок испытывает досаду и обиду) в соответствии с возможностями ребёнка. В нашем примере - ребёнок может несколько минут подождать, пока подогревается бутылочка с едой, школьник может спокойно потерпеть полчаса-час, пока сготовится обед, взрослый может заказать пиццу на дом, если захотел есть, а дома ничего не приготовлено. Напрасно ожидать от голодного младенца, что он подождёт часик своего кормления, и неразумно ставить перед школьником задачу пообедать самому, когда холодильник совершенно пуст.

По мере взросления стопроцентное приспособление к нуждам младенца постепенно ослабевает. Чем старше ребёнок, тем больше его возможности справляться с тревогой и досадой (фрустрацией). Наиболее фрустрирующая ситуация для младенца - это уход мамы. Пережить отсутствие мамы на недолгий срок малышу помогает переходный объект.

Если мать достаточно хорошо адаптирована к нуждам ребёнка, у него возникает иллюзия, что существует внешняя реальность, соответствующая собственной способности ребёнка создавать что-то новое. Главная задача хорошей матери, по Винникоту, - предоставление ребёнку возможности для создания такой иллюзии и затем её разрушение. Чуткость матери на самых ранних этапах жизни позволяет ребёнку справиться с огромным шоком, связанным с потерей всемогущества и обрести связь с объективно воспринимаемыми предметами. Так благодаря достаточно хорошей матери ребёнок обретает способность понимать и принимать реальность.

Развитие Эго происходит в потенциальном пространстве между внутренним и внешним миром. Некоторые паттерны и тенденции роста могут быть унаследованы генетически, пишет Винникотт, но всё равно без хорошей поддержки со стороны социального окружения в эмоциональном развитии индивида ничего не произойдёт. Основой всего этого является идея зависимости индивида, которая из полной превращается в относительную и затем в независимость. Человек никогда не обретает независимости от своего социального окружения, поскольку в нём происходит постоянное размывание чёткой границы между Я и не-Я посредством проективной идентификации. Он, однако, может почувствовать себя свободным и независимым в той мере, насколько это позволяет ему чувствовать себя счастливым и ощущать собственную идентичность.

Винникотт подчёркивал, что терапевт должен создать возможности для развития «подлинного Я» пациента и для этой цели ему не следует «сталкиваться» с пациентом в некоторые моменты терапевтической регрессии. Оптимальная функция терапевта при этих условиях, говорил он, - быть объектом, который «осуществляет холдинг» (по определению Винникотта, holding это всё то, что мать делает, кем она является для своего младенца). Терапевт становится пациенту кем-то вроде матери, восполняет пациенту нехватку нормальной материнской заботы. В такие моменты, полагает Винникотт, происходит молчаливая регрессия вплоть до самой примитивной зависимости от аналитика, воспринимаемого как «держащая на руках мама». Винникотт считает интуитивное эмпатическое присутствие аналитика более ценным, нежели нарушающая душевное равновесие и воспринимаемая как вмешательство словесная интерпретация.

Эта концепция связана с теорией Биона о том, что настроенность матери на младенца (Бион называл её «грёзами») позволяет ей интуитивно уловить и соединить воедино рассеянные и фрагментированные примитивные переживания ребёнка. Интуиция матери, говорит Бион, становится «контейнером» (container), который организует спроецированное «содержание» (content). Это содержание было спроецировано (то есть изгнано, выброшено наружу из внутреннего мира) поскольку было неприемлемым (вызывало зависть, ненависть, досаждало) или фрустрировало ребёнка каким-либо другим образом.

Подобным образом разбросанные, искажённые, патологические элементы переживаний регрессировавшего пациента проецируются на аналитика, так что пациент использует терапевта как «контейнер» для организации всех тех переживаний, которые сам по себе не может ни вынести, ни оформить.

В профессиональной литературе часто возникает путаница из-за этого. Как Винникотт, так и Бион подчёркивают, что терапевт инкорпорирует и интегрирует спроецированные пациентом аспекты происходящего, но Бион фокусируется на когнитивном аспекте ситуации, а Винникотт - на эмоциональном («холдинг»).

Теория привязанности и теория объектных отношений в современном психоанализе

Теория привязанности описывает динамику долговременных отношений между людьми. Наиболее важное положение теории привязанности состоит в том, что для нормального социального и эмоционального развития ребенку необходимо установить взаимоотношения хотя бы с одним человеком, который бы о нём заботился («воспитателем», англ. caretaker ). Теория объясняет также, как взаимодействие родителей с ребёнком влияет на развитие последнего. Теория привязанности представляет собой междисциплинарное учение, включающее положения из психологии, теории эволюции и этологии. Она развилась из положений о синдроме лишения матери, которые впервые были сформулированны психиатром и психоаналитиком Джоном Боулби в своём докладе, написанным после Второй мировой войны по инициативе ООН для решения проблем бездомных и осиротевших детей.

Теория утверждает, что дети привязываются к тем людям, которые чувствительны и отзывчивы при социальном взаимодействии с ними, и которые устойчиво выполняют роль воспитателя на протяжении нескольких месяцев в период от 6 месяцев до 2 лет возраста ребёнка. В то время, когда дети начинают ползать и ходить, они стремятся использовать объекты привязанности (знакомых людей) как надёжную базу (англ. secure base ), от которой начинается изучение мира и к которой они могут вернуться. Ответное отношение воспитателей (обычно - родителей) приводит к развитию определённого типа привязанности, который, в свою очередь, приводит к формированию внутренних рабочих моделей, которые определяют восприятие, эмоции, мысли и ожидания индивида в последующих взаимоотношениях. Беспокойство или скорбь после утраты объекта привязанности считается нормальной и адаптивной реакцией для ребёнка. Такие стратегии поведения могли развиться из-за того, что они увеличивали вероятность выживания ребёнка.

Поведение детей, связанное с привязанностью, проявляется главным образом в поисках близости с объектом привязанности. Чтобы разработать всеобъемлющую теорию природы ранней привязанности, Боулби исследовал множество научных областей, в частности, эволюционную биологию, теорию объектных отношений (направление психоанализа), теорию систем управления, а также ряд направлений этологии и когнитивной психологии. После предварительных статей, публиковавшихся с 1958 года, Боулби описал полную теорию в трилогии «Привязанность и потеря» (Attachment and Loss ) (1969-1982).

Исследования, проведённые в 1960-х и 70-х годах Мэри Эйнсворт, специалистом по психологии развития, упрочили базовые понятия теории, ввели понятие «надёжной базы» и развили теорию для нескольких типов детской привязанности: безопасной, небезопасно-избегающей и небезопасно-тревожной. Четвёртый тип, дизорганизованная привязанность, был определён позже.

В 1980-х годах теория была расширена, включив понятие привязанности у взрослых. Элементы поведения, связанного с привязанностью, можно найти и в других типах взаимодействий, в том числе взаимоотношениях со сверстниками (для всех возрастов), романтическом и половом влечении, а также заботе о детях, больных, а также пожилых людях.

теория привязанности стала «главенствующим подходом к пониманию раннего социального развития, и привела к всплеску практических исследований по формированию близких взаимоотношений у детей».

Теория объектных отношений - это специальный подход в психоанализе, в котором утверждается, что фундаментальным мотивом жизни является потребность человека в установлении удовлетворяющих его взаимоотношений.

Объектные отношения - это бессознательные мысленные представления других людей и мира, которые складываются из значимых связей и опыта детства. Стадии развития объектных отношений, а именно: стадии инфантильного аутизма, симбиоза, отделения-индивидуации, объектного постоянства, отражают самые ранние структуры психического аппарата.

Первые работы в рамках этой теории были написаны Мелани Кляйн, Дональда Винникотта и Майкла Балинта. На их основе даже сформировалась самостоятельная, британская школа психоанализа. Среди других исследователей, написавших значимые работы в рамках этой модели, можно перечислить Отто Кернберга, Уильяма Мейснера, Арнольда Моделла, Хайнца Кохута и Л. В. Сандлера.

Отчасти, теория объектных отношений проистекает из наблюдений самого Фрейда относительно влияния объектов на развитие Я. Но Фрейд не считается объектным теоретиком, поскольку его классическое понятие объекта, это то что помогает удовлетворить требования Оно (как еда удовлетворяет голод). Некоторые теоретики, в частности Отто Кернберг, предприняли попытку объединить различные аспекты теории объектных отношений с классической фрейдовской теорией.

– отношения человека к окружающему его миру людей и вещей, основанные на восприятии реальных или воображаемых объектов и возможных способов взаимодействия с ними.

Представления об объектных отношениях содержались в некоторых работах З. Фрейда. Они не получили у него детализированного обсуждения, но тем не менее дали необходимый толчок для исследовательской и терапевтической деятельности тех психоаналитиков, которые не только обратили внимание на важность изучения объектных отношений, но и попытались создать соответствующую теорию. Во всяком случае в таких работах З. Фрейда, как «Скорбь и меланхолия» (1917) и «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921), можно обнаружить размышления основателя психоанализа об отношениях человека к тем или иным сексуальным, любовным объектам.

Так, в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» он писал об идентификации как самом раннем проявлении психологической связи мальчика с другим лицом: с матерью – чисто сексуальная захваченность объектом, с отцом – идентификация по типу уподобления. При этом З. Фрейд отмечал разницу между идентификацией с отцом и «объектным избранием отца». В первом случае отец есть то, чем человек хочет быть, во втором – то, чем он хочет обладать. При невротическом образовании симптомов идентификация может иметь более сложную ситуацию, как это наблюдается, например, в том случае, когда маленькая девочка испытывает тот же симптом болезни, как и ее мать, скажем, мучительный кашель. В этом случае идентификация означает или враждебное желание занять место матери, и симптом выражает объектную любовь к отцу (он реализует замену матери под влиянием чувства виновности), или симптом равен симптому любимого лица, когда «идентификация заняла место объектного выбора, объектный выбор регрессировал до идентификации».

По мере развития теории и практики психоанализа среди части психоаналитиков стал возрастать интерес к исследованию объектных отношений. Если З. Фрейд акцентировал внимание на объекте как источнике сексуального удовлетворения человека, то психоаналитики М. Балинт, Д. Винникотт, М. Кляйн, М. Малер, У. Фейрбейрн и другие сместили исследовательский интерес в плоскость изучения того, как в процессе развития ребенка формируются отношения, оказывающие воздействие не только на восприятие ребенком внешних объектов, но и на организацию его жизнедеятельности в зависимости от этих объектов. Поиск объекта, его восприятие, реальные и фантастические представления о нем, создание целостного образа объекта, его включение в историю развития индивида, соотнесенность с психическими функциями, реакциями и механизмами защиты человека – все это является предметом осмысления психоаналитиков, подходящих к изучению психических заболеваний и лечению пациентов с позиций объектных отношений.

З. Фрейд исходил из того, что на оральной и анальных стадиях психосексуального развития ребенка имеет место расщепление влечений, когда, по сути дела, ребенок не воспринимает ни других людей, ни самого себя в качестве целостного объекта, который становится значимым для него в качестве такого лишь на эдипально-фаллической фазе развития, когда в процессе психического овладения внешним объектом формируется внутренний целостный образ его. Последующие психоаналитики осуществили более детальный анализ формирования объектных отношений на предэдипальных стадиях развития ребенка.

М. Кляйн (1882–1960) высказала предположение, что в течение первых месяцев жизни ребенка он начинает ощущать грудь матери в качестве «хорошего» или «плохого» объекта. В силу недостаточной интегрированности его психики ребенок ощущает сильный контраст между «хорошей» и «плохой» грудью и его восприятие этого объекта сопровождается расщеплением отношения к нему. Вместе с тем, как полагала М. Кляйн, уже в течение первых трех-четырех месяцев жизни ребенка «хороший» и «плохой» объект не полностью отделены друг от друга в его психике: в своем «хорошем» и «плохом» качестве материнская грудь сливается у ребенка с ее телесным присутствием; на ранних стадиях его развития складывается определенное отношение ребенка к матери как первому объекту. Благодаря процессам проекции и интроекции этот внешний для ребенка объект переводится во внутренний план. Внешняя и внутренняя «хорошая» грудь «становится прототипом всех полезных и удовлетворяющих объектов», в то время как «плохая» грудь – «прототипом всех внешних и внутренних преследующих объектов».

На ранних стадиях своего развития ребенок воспринимает грудь матери в качестве частичного объекта. Как только младенец направляет свой интерес на другие объекты помимо груди матери, происходит становление процесса, являющегося чрезвычайно важным для расширения сферы объектных отношений. Но лишь со временем ребенок оказывается способным не к частичному, а целостному восприятию объектов. Обращая внимание на это обстоятельство, некоторые психоаналитики сосредоточили внимание на рассмотрении переходной стадии от частичного к целостному объекту.

У. Фейрбейрн (1890–1964) выдвинул утверждение, согласно которому сексуальное влечение человека стремится не к удовольствию, а к объекту, оно является импульсом, направленным на поиск другого человека. Развитие индивида зависит от человеческого объекта, от его отношений с ним, в рамках которых происходит переход от незрелых к более зрелым объектным отношениям. В этом плане сексуальное влечение выступает в качестве особой техники установления объектных отношений.

Д. Винникотт (1896–1971) ввел в психоаналитическую литературу понятие «переходный объект». Он исходил из того, что у детей в возрасте от четырех месяцев до одного года может проявляться особая привязанность к отдельным предметам, будь то часть своей одежды, одеяла, которые они с удовольствием сосут, хватают ручками, прижимают к себе. Отношение к таким переходным объектам составляет промежуточную область опыта ребенка, на долгое время способного сохранить для него свою значимость. С точки зрения Д. Винникотта, переходный объект является необходимой частью детского опыта, позволяющего ребенку осуществлять переход от орального отношения к первому объекту (грудь матери и она сама), к таким объектным отношениям, которые свидетельствуют об установлении реальных взаимосвязей между внутренним и внешним миром человека. Наряду с этим он выступил с идеей, в соответствии с которой формирование психики индивида происходит под знаком значительного влияния объекта, рассматриваемого в качестве как внутреннего, так и внешнего объекта.

Согласно М. Малер (1897–1985), в возрасте двух лет у ребенка начинает проявляться устойчивость и постоянство в эмоциональном отношении к объекту. Внешний объект воспринимается им не в его расчлененности как «хороший» и «плохой», а в его целостности. В отсутствие этого объекта у ребенка сохраняется внутренний образ его, что способствует не только установлению тесной связи между реальным, воображаемым объектом и психическим овладением им, но и идеализации объекта. Установление постоянных объектных отношений свидетельствует о формировании устойчивой психической структуры индивида. Вместе с тем формирование объектных отношений может происходить под знаком сепарации-индивидуации. В целом, М. Малер рассматривала объектные отношения через призму симбиоза между матерью и ребенком и процесса сепарации-индивидуации.

Становление и развитие объектных отношений на ранних этапах жизни ребенка существенным образом сказывается на последующих отношениях взрослого человека с окружающим его миром, другими людьми и самим собой. Объектные отношения человека – это прежде всего его внутренние отношения, формирование которых осуществляется под воздействием соответствующих способов восприятия мира, адекватных или неадекватных реакций на него, нормальных или патологических форм защиты, возникающих в раннем детстве и дающих знать о себе в жизни взрослых людей. Поэтому различного рода нарушения в объектных отношениях ребенка способны привести к таким последствиям, которые чреваты невротизацией взрослого человека.

Так, М. Кляйн полагала, что страхи, связанные с фантазиями ребенка о нападении на него «плохого», преследующего объекта («плохая» грудь матери станет пожирать младенца точно так же, как он в своих фантазиях кусал, разрывал и уничтожал ее) являются основой для возникновения ипохондрии. Тревога преследования с самого начала включается в отношение ребенка к объектам. По мнению М. Кляйн, жизненно важную роль в раннем развитии ребенка играет как тревога преследования, так и депрессивная тревога, являющаяся следствием конфликта между его любовью и ненавистью. Если в процессе формирования ребенком целостных объектов преодоление этой тревоги преследования и депрессивной тревоги происходит удачно, то тем самым закладывается одна из важнейших предпосылок нормального развития. Если же происходят нарушения в объектных отношениях, то «младенческий невроз» не только не преодолевается, но, напротив, становится питательной почвой для развития невротических заболеваний взрослого человека, поскольку расщепление между хорошими и плохими объектами усиливается, интеграция психики затрудняется, чувство преследования укрепляется, ненависть и атака на объекты, которые ощущаются как преследующие, приобретают доминирующее значение, враждебность и агрессия усиливаются.

М. Балинт (1896–1970) призвал к пересмотру классической психоаналитической теории с точки зрения необходимости уделения большего внимания развитию объектных отношений. По его мнению, «любой невротический симптом означает также нарушение объектных отношений, а индивидуальные изменения – это только один из аспектов этого процесса». В этом плане классические источники психоаналитической теории (обсессивный невроз и меланхолия) являются лишь пограничными ситуациями из-за значительной удаленности от своих объектов. Поэтому необходима такая теория, которая давала бы достоверное описание развития объектных отношений.

С точки зрения М. Балинта важной областью исследования новой теории должно стать поведение аналитика в психоаналитической ситуации, представляющей собой объектные отношения. Наблюдения за тем, как развиваются и изменяются эти объектные отношения, которые подвергаются влиянию фрустрации и удовлетворения и, в свою очередь, оказывают воздействие на желания, потребности, бессознательные процессы у обоих участников анализа, представляются важными, способными стать «наиболее важным источником материала для теории развития объектных отношений». По мнению М. Балинта, наиболее существенным является то, что психоанализ должен основываться на языке и раскрытии переживаний, включающих в себя психологию не одного человека (пациента), а двоих людей (пациента и аналитика).

Теоретическая разработка объектных отношений привела к определенным изменениям в психоаналитической технике. Если в классическом психоанализе аналитик придерживался принципа абстиненции, выступал в качестве непрозрачного зеркала, то с учетом объектных отношений некоторые психоаналитики стали принимать на себя проективные патологические проявления переноса и обращать большее внимание на развитие отношений между аналитиком и пациентом. Если раньше психоаналитик старался не вовлекаться в какие-либо отношения с пациентом, сосредоточивая свои усилия на толкованиях и конструкциях, то теперь он стал использовать объектные отношения в качестве инструмента эмпатической связи с регрессивными переживаниями больного. Если традиционный психоанализ апеллировал к внутреннему развитию пациента, то ориентация современного психоанализа объектных отношений предполагает углубленное рассмотрение аналитиком становления, роста и обогащения отношений между пациентом и терапевтом.

Просмотров: 4966
Категория: Словари и энциклопедии » Психология »